Режим бога - Страница 54

- Я тогда спросил его: "А ты что?", а он мне отвечает: Что я? Встал рядом и все взял на себя. Это я крепко запомнил, тем более, что ничего больше дедушка никогда про войну не рассказывал.

Рассказ журналисты слушали внимательно, даже писать перестали. Помолчали отдавая дань великому прошедшему. Затем симпатичная корреспондентка "Комсомолки" робко задала свой, по-моему, первый вопрос:

- Витя, скажи, а у тебя есть увлечения кроме спорта? - лицо спокойное и нарочито строгое, наверное, так пытается компенсировать молодость, а румянец предательски выдает волнение.

"Симпатичная девочка", - подумал я - "я бы ей ух..., но с этим у меня пока эх...".

- Есть, Вера. Я пишу стихи, чаще всего песенные, музыку к которым сам же и пытаюсь сочинять - когда я ее назвал по имени, она и вовсе вся залилась краской. Господи, какое же время сейчас, как мы его не ценили и бездарно профукали... какие девушки - вся покраснела, от того, что я запомнил ее имя. И это еще журналистка! Мдя...

Пока Вера замолкла, тут же влезли, опять возбудившиеся, ее коллеги. Ну, как же... Боксер и стихи, чем не повод для удивления! Однажды у меня это уже сработало, с вашей братией... Естественно, среди прочего, сразу последовали просьбы что-нибудь прочитать или спеть. Поскольку к встрече я совершенно не готовился, то в памяти крутились только слова марша, которые я заучил для разговора с Лехой.

Заранее извинившись за отсутствие голоса и музыкального сопровождения (насчет голоса соврал, нормально у меня все с ним!) я, тихонько постукивая ладонями по краю стола, начал негромко петь:

Стоим мы на посту, повзводно и поротно,
Бессмертны, как огонь, спокойны, как гранит.
Мы - армия страны, мы - армия народа,
Великий подвиг наш история хранит!

Опять перестали писать, внимательно слушают. "Обкомовцы", услышав такие верные, в идеологическом смысле слова, улыбаются, как братья-близнецы.

А я уже громче и ритмичнее выстукиваю припев:

Не зря в судьбе алеет знамя!
Не зря на нас надеется страна, (па-па-па-па - изображаю духовые)
Священные слова "Москва за нами!"
Мы помним со времён Бородина.

Песню исполняю до конца. Как только замолкаю, все находящиеся в кабинете, включая обоих "обкомовцев", директора и завуча начинают искренне хлопать и улыбаться!

Следующие минут пятнадцать изображаем диктант в школе, я диктую слова, а корреспонденты их прилежно записывают. Скромно сообщаю, что мечтал бы, чтобы этот марш исполнил хор Александрова, а потом еще скромнее добавляю:

- Во время парада на Красной площади! - все смеются, а тот "обкомовец", который в сером костюме говорит:

- С таким маршем не зазорно и по Красной площади пройти.

Журналисты согласно кивают.

Марш, после рассказа про деда-ветерана прозвучал очень органично, и еще поэтому имел такой успех, но тут опять рискнула с вопросом увлекшаяся Вера:

- А еще на какие-нибудь темы у тебя есть песни? - журналюги опять с интересом уставились на меня.

"Чтоб тебя, дура неугомонная!" - ругнулся я на симпатягу, мысленно разумеется, а сам задумался, затем, также мысленно, заржал и уже вслух, старательно копируя губинские интонации пропел:

Вера, еще вчера мы были вдвоем,
Еще вчера мы знали о том,
Как трудно будет нам с тобой расстаться, Вера
И новой встречи ждать день за днем.

Вера, когда теперь увидимся вновь?
Кто знает, может это любовь?
А я еще не смог сказать о самом главном,
Тебе всего лишь несколько слов!

Веселый смех окружающих и расползающийся Верин румянец были наградой за мой прикол. Собственно, ничего особо удивительного в удачной шутке не было. Еще несколько дней назад я стал формировать в айфоне "папку" с песнями, с которыми смог бы "прославиться", а губинская вещь была напевна, слезлива и идеологически нейтральна. Поэтому я не только внес ее в "папку", но и, естественно, пару раз прослушал, через наушники, ну и память не подвела.

- А какое имя стояло в песне изначально? - отсмеявшись, спросил усач из "Ленинградской правды".

- Какое бы не стояло, теперь в этой песне всегда будет стоять имя "Вера" - галантно и напыщенно ответил я и изобразил поклон в сторону смущенно алеющей Веры. Ну, как смог - сидя то!

Все опять посмеялись. Решив "ковать пока...", я продолжил развивать успех:

- А еще у меня есть песня для нашей ленинградской певицы Людмилы Сенчиной, думаю она будет не хуже "Золушки"!

"Акулы пера" сразу же захотели послушать и эту песню, но тут я был уже непреклонен, сказав, что будет справедливо, если эту песню первой услышит сама певица. Совершенно неожиданно меня поддержал "серый обкомовец" и тему песен закрыли.

Поговорили еще с полчаса, журналисты хотели узнать, куда я собираюсь поступать после школы, хочу ли стать олимпийским чемпионом или поэтом и композитором, не планирую ли пойти в милицию и ловить преступников?

Отделывался, как мог: спортом занимаюсь для себя, песни мои еще никто не спел, а в школе еще три года учиться. Что касается милиции, то подумываю, поскольку не должны преступники и убийцы мешать честным людям и вообще быть. Короче, преступник должен сидеть в тюрьме, и точка!

Вскоре наша встреча подошла к концу. Но мои испытания на этом не закончились. Во дворе школы корреспондентов ждали "РАФик" и черная "Волга", а вместе с водителями там курил еще и фотокорреспондент. Поэтому мне пришлось еще некоторое время ему попозировать с разным выражением лица и в разных позах! Впрочем, "взрослый Я" хорошо понимал, что фотокору нужно, поэтому справились быстро.